Море было такого же цвета, как и нижняя часть бывшего прапора его бывшей Неньки-Украины и Хахлико не смог сдержать слёз. Так и стоял он в прибое, заплаканный и растерянный, пока не получил тычок в ухо от пробегающего мимо Андрюхи, который с криком "Тагиил!" без лишних раздумий прыгнул в с разбега в волну. Когда москаль сказал ему, что уезжает на побережье по делам, и, может, если всё пойдёт хорошо, не вернётся, Хахлико быстро собрал вещи и стал проситься на хвост. Он ненавидел москаля почти также как Пабло, но всё же, перспектива получить в соседи какую-нибудь нигру ему совсем не улыбалась. Да и на море он никогда небыл, а вернуться в барак он всегда успеет. К тому же, как раз накануне Пабло вышел из больницы и говорил на стройке другим испанцам, что выпустит Хахлико кишки а потом скормит их пятнистым песчаным шакалам, что в изобилии водились в окрестностях. 

После купания Хахлико и москаль зашли выпить в прибрежный бар. Андрюха намеревался вечером встретиться с каким-то Митко – у москаля были какие-то делишки с болгарскими бандитами, но Хахлико он почему то в них упорно не посвящал. После третьей стопки, когда Андрюха вышел на улицу позвонить, Хахлико заметил на себе хищный взгляд подвыпившей пышной женщины, что сидела за столиком напротив. За долгие месяцы работы на стройке Хахлико сильно загорел, да и бицухи, что выросли у него от поднятия бетонных плит, придавали ему мужественный и стильный вид. 
Когда Андрюха вернулся, Хахлико и Марина (так звали пухляшку) уже пили на брудершафт. Марина проводила отпуск в Льорет-де-Маре и уже послезавтра должна была возвращаться в Париж, где и проживала. Именно эта последняя деталь заставила Хахлико по-другому взглянуть на Марину, и, пока она говорила глупости, в его черепной коробке зашевелились смазанные салом шестерёнки и начал зреть интересный план.

Все эти его мысли беспардонно прервал чёрный негр, который как гриб вырос возле их столика. Он жвал жвачку и вызывающе вращал красными белками глаз. Он стал что-то быстро говорить по-испански, тыкая пальцами на Марину, через каждое слово вставляя «коньо». 
- Чего ему надо? – спросил Хахлико Андрюху. 
– Он говорит, что Марина – его девчонка. При этом Андрюха с силой наступил Хахлико на ногу под столом. После этого он что-то сказал негру по-испански, поднялся со стула и сказал Хахлико: 
- Нам пора. 
– Мальчики, не оставляйте меня с этим негром, вы чего? – Марина с укором смотрела на Хахлико, который наливал себе ещё одну стопку и даже не собирался уходить.
– Андрюха, куда ты? Марина со мной! Алкогольные пары сделали Хахлико смелее, и быстро взвесив свои и Андрюхины шансы против низкорослого негра, Хахлико поднялся и грубо оттолкнул негра от столика. Негр выпучил глаза и с криками, полными разных «пут», выбежал на улицу. Хахлико бросился за ним, оттолкнув Андрюху, который пытался что-то ему сказать.

Очутившись на улице он заметил, что стало совсем темно, а ещё через мгновение заметил в темноте негров. Судя по количеству глаз, что светились не хуже светлячков, их было не меньше тридцати штук. Ещё мгновение, и негры, как взбесившаяся отара овец, ринулись к нему. Краем глаза Хахлико заметил выбегающего из бара, словно вихрь, Андрюху и спустя несколько мгновений уже видел всё происходящее будто в замедленном кино, настолько это было ужасно. Он видел, как чёрные негодяи падают под ударами пожарного багра. «Где москаль взял багор? Гдеонсукаеговзял?!» - почему-то мелькало у Хахлико в мыслях, в то время как его ноги, уже совсем незалежные от головы, несли его прочь от страшного бара, от жутких воплей покалеченных багром нигр и нечеловеческого, звериного боевого крика москаля. Хахлико бежал как Форест Гамп, бежал как подстреляный заяц, бежал как беременная самка муравьеда, спасающаяся от лесного пожара. Хахлико остановился лишь тогда, когда понял, что дальше бежать уже некуда. Море, тёмное и зловещее плескалось у его ног.