Стояла вонючая полуденная жара, но на сиесту их как всегда не отпустили. Хахлико прикрыл глаза и пытался дремать, хотя знал, что у него есть не больше десяти минут. Где-то в Барнауле сейчас прохладно и Галя жарит на чугунной сковородке шкварки.. 

Он думал о ней, когда с отбойником в руке глотал цементную крошку, когда носил горячие камни. Он думал о ней, когда в очередной раз находил под плитой змеиное гнездо, и когда негры рубили змей лопатами. Он думал о ней, когда небо принимало цвет свежего сала, и он, лёжа в своём бараке, смотрел через обгаженное скорпионами окно. И даже когда испанцы обзывали его «иходепутой», он всё равно думал о ней. 
Шум нарастал. От огромной концентрации слов «пута» и «коньо» и взвизгивающего голоса Пабло он очнулся. Лёгкий поджопник стряхнул с него остатки сна и заставил вскочить на ноги. Пабло толкался и тряс перед Хахлико лопатой. Из огромного количества слов, выкрикиваемых Пабло, Хахлико различал лишь самые обидные и ругательные. Хахлико вглядывался в это потное, разъетое угрями от черезмерного количества острой пищи лицо, и думал о возмездии.

Ближе к вечеру, когда у Хосе случился внеплановый приступ диореи, и Хахлико вынужден был остаток дня работать в паре с Пабло, Хахлико понял, что его звёздный час наступил. Попросив подстраховать его снизу, Хахлико уронил на Пабло небольшую трубу. Тело Пабло понесли куда-то на носилках, а Хахлико вернулся в барак и спешно принялся готовить ужин, ведь к приходу соседа по комнате он должен был быть готов. 
Скотский москаль всегда приходил немного позже и выходил из себя, если Хахлико не успевал приготовить ужин к его приходу. Однажды, вернувшись домой и не найдя ничего съестного, Андрюха загнал его под кровать и не разрешал вылазить в течение нескольких часов. При каждой попытке выбраться из под кровати он делал ему физические предупреждения. Лишь спустя часы он остыл и позволил Хахлико вылезти и приготовить ему ужин. 
Как все люди, у которых было сломано ухо, Хахлико сильно храпел по ночам, что приводило нетерпимого москаля в бешенство. Он кидал в Хахлико свои туфли и другие предметы, до тех пор, пока тот не поворачивался на бок. Хахлико ненавидел москаля почти также как Пабло и даже хотел отравить его ядом полевого скорпиона, но ещё нуждался в его помощи и ждал подходящего момента для мести. В одном американском фильме про гангстеров он слышал, что месть - это холодная закуска.