В камеру депортационной тюрьмы Айзенхюттенштадта редко проникал свет. Зато кормили здесь довольно сносно, хотя и очень мало, и, к сожалению, в меню совсем небыло сала. По этой причине Хахлико всё время хотел есть. От москалей, находившихся здесь уже четвертый месяц, Хахлико узнал, что его могут здесь продержать максимально 18 месяцев и каждый день молил Св.?Биндеру, чтобы это его короткое счастье продлилось как можно дольше. Ему нужен отдых, нужна передышка. И эта старая тюрьма казалась ему тихой гаванью, в сравнении с тем, что ему довелось пережить за последние месяцы.

Его даже не смущали москали, присутствующие в тюрьме в высокой концентрации. С тех пор, как Хахлико покинул родимый дом, ему ещё не доводилось бывать в местах, где нет ни одного москаля. «Окружен, но не сломлен» – повторял он себе, и эти слова вновь и вновь давали ему силы. Даже получив от москалей в глаз, за то что мышил сигареты, он не сдался и продолжал ещё неистовее их ненавидеть.. 

Хахлико опять не мог уснуть и нервно вращался на шконке. Особенно часто вспоминал он случай возле бара в Потсдаме, ставший причиной его ареста, и каждый раз иголки обиды кололи где-то возле сердца, и лишь невероятная сила духа воена, да может быть ещё страх быть высмеянным сокамерниками не давали ему расплакаться навзрыд. Была ли это очередная психологическая травма? Хахлико точно не мог сказать с уверенностью, но каждый вечер он закрывал глаза и вновь переносился в воспоминаниях в тот злополучный бар...
После второго стакана пива ему захотелось писать. На пути в туалет Хахлико нечаянно наступил на ногу молодому немцу, сидящему возле прохода. По причине незнания иностранных языков Хахлико не смог извиниться, и лишь похлопал молодого человека по плечу. Когда он налегке и в приподнятом настроении возвращался за свой столик, кто-то выставил в проход ногу, и Хахлико упал, растянувшись в жалкой позе. Последовал взрыв гнусного смеха - немец, которому он наступил на ногу, а также его друзья не скрывали веселья. «Ах вот оно шо» - подумал Хахлико, но, сделав вид, будто бы ничего не заметил, он вернулся на своё место и заказал себе ещё выпить. Поглощая пиво, он не спускал с обидчика глаз, немцы тоже поглядывали на него, смеялись и говорили громко какие-то гавкающие слова. 

Допив пиво, Хахлико расплатился и вышел на улицу, где решил подстеречь мерзавца и разобраться с ним. Его немного смущало, что гансов было пятеро, но что-то говорило ему, что они зассут. Когда они показались на выходе, Хахлико без промедления толкнул обидчика в грудь, приправив это действие грозным «Щосука??». Немец отошел на несколько шагов, в одно мгновение скинул с себя куртку и футболку, и голый по пояс встал в боевую стойку, которая как бы намекала Хахлико, что ганс намерился его больно стукать. 

Он что то кричал на немецком и его прокачанные банки страшно переливались под светом фонаря. Хахлико уже подумывал убежать, когда немец внезапно пошёл на него свиньёй. Резкий удар в челюсть свалил Хахлико на асфальт, после нескольких пинков ногами немцы отошли в сторону и несколько раз плюнули в него. Хахлико отполз в тень, схватил лежащий в грязи камень, и с диким матерным криком кинулся на врагов. Встречный удар заставил его согнуться пополам, следующими ударом его опять сбили с копыт. Теперь его пинали с удвоенной силой, и в какой-то момент Хахлико подумал, что его сейчас вальнут. 

Откуда-то внезапно появившиеся москали решили исход сражения. Всё смешалось, люди, гансы. Как во сне видел он силуэты в спортивных костюмах "адидас", мелькавшие руки, ноги, видел оголённое до пояса туловище обидчика, теперь уже почему-то лежащее с окровавленной головой в битом стекле, слышал истошные крики друзей ганса, вой сирены и русские маты.. Хахлико поёжился на шконке и вздохнул. Мысль о том, что москали спасли его, была ему неприятна. Он утешал себя тем, что сделали они это лишь с корыстной целью, так как думали, что гансы пинают москаля.